Не от меня! Миллионер выгнал жену с малышом из дома. А вскоре увидел их в больнице и онемел…
Не от меня! Миллионер выгнал жену с малышом из дома. А вскоре увидел их в больнице и онемел…
Алексей Платонов, один из самых успешных бизнесменов страны, никогда не терпел сомнений. Он привык управлять, приказывать и контролировать всё — от международных сделок до собственной семьи.
Когда его жена Ольга сообщила ему, что беременна, он поначалу был рад. Но спустя несколько месяцев его начала терзать странная ревность. Подозрения подкреплялись «доброжелателями», которые нашептывали, что малыш — не от него.
— Не от меня! — рявкнул он однажды, сверкая глазами. — Ты меня за идиота держишь? Проваливай! И с ним тоже!
Он выгнал её посреди ночи. Без денег, без вещей, без защиты.
Прошло полтора года. Алексей пытался забыться в работе, в случайных связях, но внутреннее беспокойство не покидало его. Что-то в глубине души грызло — будто он допустил страшную ошибку.
И вот однажды, во время деловой поездки в другой город, он оказался в больнице — на обследовании. На выходе из лифта он случайно увидел женщину с ребёнком на руках. Её тонкое лицо под капюшоном показалось знакомым. Ребёнок — белокурый, с серьёзными глазами — будто копия кого-то из его детства…
Ольга.
И малыш.
Она его не заметила сразу. Усталая, с кругами под глазами, она сидела в очереди к врачу.
— Оля?.. — выдохнул он.
Она подняла голову. И на секунду — такая боль пронзила её взгляд, что у него перехватило дыхание.
— Это… мой сын? — хрипло спросил Алексей, не веря своим глазам.
Она ничего не ответила. Только прижала ребёнка к себе.
— Почему ты здесь? Почему не сказала?.. Почему…
— А зачем, Лёша? Ты уже всё решил. Без суда, без объяснений. Я не собиралась унижаться. И, кстати… — она посмотрела ему в глаза, — ты всегда сомневался в ком-то, только не в себе. А ведь тебе бы хватило одной капли веры — и у нас была бы семья.
Он стоял молча, потрясённый. Внутри всё рушилось. Онемел. А она встала и пошла дальше, легко покачивая ребёнка на руках.
Алексей так и не смог двинуться с места. Его миллионы в тот момент ничего не стоили. Потому что самое главное он уже потерял.
Алексей стоял, как вкопанный. Его гордость, его уверенность — всё в нём рассыпалось. Он чувствовал себя чужим в мире, который сам же выстроил вокруг себя: крепком, расчетливом, холодном. Только теперь он понял, какой ценой это далось.
Он просидел в машине возле больницы почти два часа. Всё надеялся, что она выйдет — и он сможет подойти, сказать, что ошибся, что жалеет. Но Ольга не появлялась.
На следующий день он приехал снова. Узнал, в каком кабинете она была, и подкараулил её.
— Оля, подожди, пожалуйста. Я… я не могу вот так уйти.
Она обернулась. Уже не злая. Только уставшая.
— Чего ты хочешь, Лёша?
— Понять, что я натворил. И… если можно, попытаться всё исправить.
Она долго смотрела на него, словно решая: заслуживает ли он хотя бы ответ.
— Можешь начать с простого. Познакомься: это Артём. Твой сын.
Малыш посмотрел на него с любопытством, чуть нахмурился, словно пытаясь что-то понять. Алексей опустился на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне. Сердце стучало так громко, как в день первой сделки. Или, может, как в день их с Ольгой свадьбы.
— Привет, Артём. Я… папа.
Мальчик молчал, но вдруг потянулся к нему ручонками. Алексей обнял его осторожно, словно боясь спугнуть чудо. И в тот миг он понял: не всё потеряно.
Ольга не улыбнулась, но в её взгляде промелькнуло что-то тёплое.
— Начни с поступков, Лёша. Не с цветов, не с извинений. А с того, чтобы стать для него отцом.
— Я начну. Сегодня. Сейчас. Только дай мне шанс.
Он взял сына за руку. И впервые за долгие месяцы почувствовал, как возвращается дыхание.
С того дня Алексей начал с самого простого — присутствия. Он приезжал в больницу, чтобы проводить Ольгу и Артёма домой. Предлагал помощь, приносил продукты, лекарства. Не навязывался, не настаивал — просто был рядом. Иногда он просто сидел на лавочке у подъезда, дожидаясь, пока малыш проснётся, чтобы погулять с ним.
Артём сначала сторонился его. Но дети чувствуют сердце, даже если взрослые боятся довериться. Постепенно он начал тянуться к отцу. Сначала — брать у него игрушки. Потом — звать:
— Папа, смотри!
А однажды — заснул прямо у него на плече. Алексей тогда плакал. Тихо, чтобы не разбудить сына.
Ольга всё видела. Смотрела, молчала, но сердце её тоже оттаивало. Вспоминалось всё — и как он раньше был нежным, заботливым… и как потерял себя в жёсткости, в страхе быть преданным. Она не прощала его сразу — она наблюдала.
Однажды она попросила: — Если хочешь вернуть нас — будь рядом в трудное, а не только в красивые моменты.
Так и пошло. Алексей ходил с ней в поликлинику, записывался на родительские курсы. Он впервые сам купил сыну одежду и не смог подобрать размер. Смутился. Но Ольга засмеялась впервые за долгое время.
А потом был день, когда Артём заболел. Высокая температура, испуг, скорая помощь. Алексей приехал в больницу раньше Ольги. Он держал сына на руках, сбивчиво объясняя врачам симптомы. Он не отходил от малыша ни на шаг. Спал на пластиковом стуле у койки.
Когда Ольга зашла в палату, он был с растрёпанными волосами, в мятых брюках и с лихорадочным блеском в глазах — от страха за ребёнка.
— Всё будет хорошо, — сказал он ей хрипло. — Я не позволю ему пострадать. Я с вами. Навсегда.
Она не сказала ни слова. Просто обняла его за плечи и впервые за долгое время прижалась к нему.
Прошло ещё немного времени. Маленькие шаги, тихие разговоры, общее утро с блинами и смехом. Алексей больше не был просто миллионером. Он стал тем, кем всегда мечтал быть — отцом и мужем. Настоящим.
Эпилог. Спустя два года.
На кухне пахло блинами, малиновым вареньем и утренним солнцем. Ольга стояла у плиты, переворачивая блин на сковороде, а маленький Артём сидел на табуретке рядом, в пижаме с машинками, с ложкой в руке и сосредоточенно следил за процессом.
— Мам, а папа опять опоздает? — спросил он, слегка надув губы.
— Нет, зайка. Он обещал — сегодня он самый первый.
— Даже раньше блинов? — удивлённо округлил глаза мальчик.
— Даже раньше блинов, — рассмеялась Ольга.
В это время хлопнула входная дверь. И вот он — Алексей, в тёплой куртке, с заледеневшими ресницами и большим букетом тюльпанов. В другой руке — коробка, обёрнутая в подарочную бумагу с ярким бантом.
— Доброе утро, моя команда! — весело сказал он и присел, чтобы обнять сына. — С днём рождения, Артёмка!
— Папа! А ты пришёл раньше блинов!
— Я ж обещал! — подхватил он сына на руки, покружил, и тот залился смехом.
Алексей поставил коробку на стол — там оказался большой конструктор, о котором мечтал Артём. Мальчик сиял от счастья.
Ольга наблюдала за ними, прижав ладонь к щеке. Два года назад она и представить не могла, что снова будет видеть Алексея таким — живым, тёплым, настоящим. Не миллионером, не начальником, а папой. И любимым.
Он подошёл к ней, обнял за талию и тихо прошептал:
— Спасибо, что простила.
— Я не простила. Я поверила снова. А ты — сделал всё, чтобы не подвести.
Они улыбнулись друг другу. А сзади раздался голос Артёма:
— Эй! Ну вы чего, взрослые? Без меня блины есть нельзя!
Смех заполнил кухню. И в этом смехе было всё: прощение, любовь, семья — и новая история, в которой никто уже не говорил: «Не от меня». Потому что теперь всё — от него. От отца. От мужа. От человека, который научился быть настоящим.
Конец
