Егерь нашел 8-летнюю малышку в кустах. Но увидел ее большой живот. Счет шел на секунды…
Егерь нашел 8-летнюю малышку в кустах. Но увидел ее большой живот. Счет шел на секунды…
Тихое утро в лесу прервал слабый писк — почти птичий, но слишком человеческий. Егерь Виктор шел проверять западню на лису, когда замер на краю старой опушки. Из зарослей малины выглядывала грязная, растрёпанная девочка. На вид лет восемь, не больше.
— Эй… ты как тут?.. — осторожно окликнул он.
Девочка вскинула взгляд, полные ужаса глаза остановились на нем. Она попыталась отступить, но тут он увидел… живот. Огромный, неестественно надутый. Не по возрасту.
Виктор резко подался вперед — инстинкт. Девочка пошатнулась, и он успел подхватить её. Под пальцами — ледяная кожа. Живот пульсировал.
— Мина, — прошептала она. — Они… они положили…
Сердце ушло в пятки. Это была не беременность. И не болезнь. Под тонкой кожей шевелилось нечто, обмотанное проводами. Ребенок — как живая начинка смертоносной игрушки.
Связь не ловила. До дороги — почти километр. До ближайшего поселка — семь. Виктор не был сапёром. Но он был солдатом в прошлом.
Счет пошел на секунды.
Он уложил девочку на мох, стараясь не задеть живота. Из рюкзака вытащил нож, аптечку, флягу и старую рацию. Молился, чтобы кто-то услышал.
— Я с тобой, — сказал он тихо. — Всё будет хорошо. Ты сильная.
Она плакала, но кивала. А он, сжав зубы, начал действовать.
Виктор аккуратно приподнял край её рубашки. Пластиковый кожух, с проводами и индикаторами, был вживлён прямо в кожу — грубо, болезненно, похоже, наскоро. Самодельная адская машинка, но не без зловещего интеллекта создателя.
Рация трещала пустотой. Ни одного голоса. Но времени не было.
Он осмотрел устройство — шесть проводов, батарея, таймер без экрана. Только маленький диод, мигающий всё чаще.
— Как тебя зовут? — хрипло спросил он, продолжая удерживать спокойный голос, хотя сердце стучало в ушах.
— Алина, — выдохнула она.
— Алина. Молодец, держись, слышишь? Мы с тобой. До конца.
Он уже знал, что эвакуацию ждать поздно. Нужно отключить. Или вынести заряд. Но тогда — шок, кровопотеря, смерть. Ребёнок не выдержит. Механизм был слишком близко к органам.
Он вспомнил, как однажды в Чечне сапёр спас мальчика, вырезав батарею и замкнув цепь вручную. Один шанс на сто. Но шанс.
— Не смотри. Просто дыши. Глубоко. Как будто засыпаешь.
Он сжал зубами ремешок из своей сумки и начал — скальпелем, почти без дрожи, вскрывая тонкую кожу над модулем. Девочка закричала, но не сопротивлялась.
Он отключил один провод — диод вспыхнул быстрее.
— Чёрт… — прошипел он.
Второй — мигание замедлилось.
— Так. Почти…
Третий — вспышка погасла.
Пауза. Мгновение полной тишины.
И тут в лесу раздался хлопок — далеко, со стороны старого бункера. Глухо, но мощно. Уходящая волна. Он понял: это была запасная точка. Или отвлекающий заряд. Значит, его нашли.
Рация ожила.
— …Вихрь, ты в эфире? Вихрь? Это Оса. Зафиксирован взрыв. Ты жив?
— Жив. Объект обезврежен. Повторяю: девочка жива. Вызовите медиков. Срочно.
Алина лежала без сознания, но дышала. Виктор укутал её курткой, прижал к себе.
Он смотрел на серое небо сквозь ветви сосен и впервые за долгое время чувствовал, что еще может что-то изменить. Хоть на каплю. Хоть для одной маленькой жизни.
Эпилог
Прошло шесть месяцев.
Виктор стоял у окна больницы и смотрел, как капли дождя стекают по стеклу. Он больше не был просто егерем. После той истории всё изменилось. Сначала — допросы, отчёты, потом — снова в дело. Старые связи ожили. Память снова налилась болью, но и смыслом.
Алина выжила. Её восстановление шло тяжело: два месяца в реанимации, операции, психологи. Она всё ещё не говорила о том, кто именно сделал с ней это. Только обрывки — “люди в масках, подвал, жужжащий звук”.
Выяснилось: она исчезла из детдома почти год назад. Официально — пропала в пожаре. Кто-то подменил документы, следы были замётены почти идеально. Почерк профессионалов.
Но главное — она была не единственной.
ФСБ установила, что на территории региона действует подпольная группировка, связанная с трафиком детей и биомеханическими экспериментами. Возможно, заказчики — за границей. Тот модуль в её теле оказался не просто взрывным устройством. Там были чипы. Наблюдение. Передача данных. Прототип.
— Она готова, — сказала врач, появившись за его спиной.
Виктор кивнул.
Он вошел в палату. Белая комната, игрушки на полке, солнце за окном. Алина сидела на кровати и рисовала. Она уже улыбалась — немного. Осторожно.
— Привет, — сказала она.
— Привет, малышка, — ответил он, присаживаясь рядом.
— Ты правда никуда не уйдёшь?
Он посмотрел ей в глаза. Там больше не было ужаса. Только ожидание.
— Никогда, — сказал он.
Скоро её перевезут в защищённое место. Будет новая жизнь, новая фамилия. А может… и новая семья.
Он стал её опекуном. Не сразу. Но однажды она взяла его за руку и не отпустила. И он понял — всё, что было до этого, имело смысл только ради этого момента.
