Пока отец был на вахте мачеха отправила Диану в баню к зекам на ночь. А утром увидела ее и онемела

Пока отец был на вахте, мачеха отправила Диану в баню к зэкам на ночь. А утром увидела её и онемела

Когда отец уходил на вахту, он всегда оставлял дом на мачеху. И хотя Диана старалась не попадаться ей на глаза, та всё равно находила способы испортить ей жизнь.

В тот вечер мачеха выглядела особенно раздражённой.

— Ты жрать просишь? А работать кто будет? — буркнула она, кидая на стол кусок черствого хлеба. — Ладно, раз тебе делать нечего, отнесёшь узелок с продуктами в баню.

Диана вздрогнула. Она знала, кто там живёт. Недавно освободившиеся зэки, что сторожили склады, пили по чёрному и дрались между собой. Говорили, что среди них был один, что за людей не считал никого, кроме «своих».

— Чего стоишь? — рявкнула мачеха. — Живо!

Диана молча взяла узелок и пошла в ночь. В животе ныло от страха, но выбора не было.

Когда дверь бани скрипнула, а в тёплый полумрак хлынул морозный воздух, внутри неё всё сжалось. Несколько пар глаз уставились на неё.

— О! Гостя нам подогнали, — ухмыльнулся один, протягивая руку.

Диана не отступила. Она сделала шаг вперёд, бросив узелок прямо в руки зэку.

— Кушайте на здоровье, — сказала твёрдо.

— А ты что, не боишься нас?

— А чего бояться? Вы же не звери.

Секунду стояла тишина, а потом кто-то засмеялся. Хрипло, натянуто, но не зло.

— Ну, сидеть с нами будешь?

— Если можно.

Ночь прошла в разговорах. Диана не дрожала, не умоляла — просто слушала. А утром, когда солнце осветило деревню, она вышла из бани живой и невредимой.

Мачеха стояла на крыльце. Увидела её — и застыла, будто в землю вросла.

— Ты… ты как…

Диана посмотрела прямо ей в глаза и усмехнулась:

— Вернулась.

И в этот миг мачеха поняла, что девочка, которую она вчера послала на верную погибель, больше не боится ни её, ни жизни.

Продолжение

Мачеха с трудом сглотнула, наблюдая, как Диана уверенно идёт по снегу. Её ноги больше не спотыкались, а взгляд не блуждал в поисках выхода — в нём была сила.

— Ты… ты что там всю ночь делала? — голос мачехи дрогнул.

Диана остановилась у порога, прищурилась.

— Слушала, — ответила просто.

Мачеха не могла понять, что пугало её больше — тот факт, что девочка вернулась, или то, что она вернулась другой.

— В баню, значит, к этим… к…

— К зэкам? — подсказала Диана, пристально глядя на мачеху. — Да, к ним.

Женщина сглотнула ещё раз.

— И чего?..

— Да ничего, — усмехнулась девочка. — Посидели, поговорили. Они много чего интересного рассказали.

— Про что?

Диана наклонилась чуть ближе.

— Про людей. Про тех, кто жестокий. Про тех, кто трусливый. Про тех, кто думает, что может безнаказанно издеваться над другими. Но главное — про тех, кто рано или поздно получает по заслугам.

Мачеха сделала шаг назад.

— Ты… ты мне не угрожай, девка!

— Я? — удивлённо подняла брови Диана. — Да что вы, тётя… Я просто делюсь знаниями.

Она шагнула через порог, скинула валенки, прошла в дом. За спиной оставила женщину, у которой вдруг затряслись руки.

В ту ночь мачеха не спала. В голове у неё крутились страшные мысли. Что, если зэки теперь считают Диану «своей»? Что, если девочка рассказала им, как её тут обижают?

На следующее утро она не сказала ей ни слова. Просто выложила на стол горячую кашу и кусок масла.

Диана ела медленно, с улыбкой.

— Спасибо, тётя.

Мачеха ничего не ответила. Только опустила глаза в пол.

С того дня она больше не кричала на девочку. И уж тем более не отправляла её туда, откуда она могла не вернуться.

Прошло несколько недель. Мачеха изменилась – она больше не шипела злобно, не приказывала, а наоборот, старалась держаться подальше от Дианы. Та же вела себя спокойно, но в её взгляде появилось что-то новое.

Однажды вечером, когда ветер завывал за окнами, в дверь кто-то постучал. Мачеха вздрогнула, подалась вперёд, но открывать не спешила.

— Откройте, — раздался низкий голос.

Диана спокойно подошла к двери и повернула засов. На пороге стояли двое мужчин в ватниках. Один из них, тот, что постарше, кивнул девочке.

— Жива, значит.

— Жива, — спокойно ответила Диана.

Мачеха почувствовала, как её пробрал холодный пот.

— Вы… чего?.. — заикаясь, выдавила она.

Мужчины перевели на неё взгляд.

— Мы зашли поблагодарить, — медленно сказал второй, оглядывая испуганную женщину. — Девка твоя умная, храбрая. Разные мы вещи ей в ту ночь говорили, а она слушала. И знаешь что?

Мачеха не ответила, замерев с приоткрытым ртом.

— Она нас поняла.

— Что… что поняла? — еле слышно спросила женщина.

Старший усмехнулся.

— Что за каждое зло приходит расплата.

Тишина в доме сделалась вязкой, тяжёлой.

— Мы пошли, — добавил он, поправляя воротник. — Ты это… береги её.

Они ушли, оставив за собой холодный ветер и страх, который теперь поселился в глазах мачехи.

Диана медленно закрыла дверь, повернулась к женщине и впервые за долгое время увидела её настоящую – не злую, не высокомерную, а дрожащую от страха.

— Не бойтесь, тётя, — сказала она спокойно. — Я никому зла не желаю. Только если меня не тронут.

С тех пор в доме всё изменилось. Мачеха больше не повышала голос, не пыталась сделать Диане больно. Она поняла: девочка больше не слабая.

А когда отец вернулся с вахты, он удивился – его дочь была довольной и свободной.

Что случилось, он так и не узнал. А мачеха молчала. Потому что теперь боялась даже смотреть в глаза той, кого когда-то считала беспомощной.